Уроды, твари, слов нет для них
Читать
Про суды
Я поинтересовалась холодно:
– Трусы вам не показать?
Вы думаете, тетка сказала «нет»? Ха. Ха. Ха.
Тетка сказала:
– Девушка, если вам не нравится, можете не приходить сюда.
И вот тут, товарищи, меня накрыл натуральный пипец.
То есть если мне не нравятся обыски, я могу в центр не ходить? В центр города, где я живу уже в пятом поколении? И чьи предки организовали этому городу крупнейший музей Третьяковская галерея, куда эта колотушка, естественно, не удосужилась сходить, но сам факт.
– Это мой город, – начала я, и ко мне придвинулся мент мужского пола.
– Мама, я думаю – не стоит! – сказал мне умный ребенок. И в мозгу у меня сработала сигнальная лампочка: «Я сейчас буду из автозака твиттерить, а ребенок в детприемник не очень хочет». И мы стали переставлять копыта к ГУМу.
И вот представьте себе на одной стометровке – менты людей обыскивают, из часовни доносится пение псалмов, в ГУМе торгуют туалетной бумагой ценой в туфли и туфлями ценой в квартиру...
Почему-то вспомнился Бродский: «Се вид отечества: гравюра. На лежаке солдат и дура»(с)
Михалков предлагает собирать налоги за проигрывание музыки в Рунете
Тут скучно все, и прежде всего главный герой, этот самоназванный аристократ, всегда сытно обедающий за одним столом с властью. Скучны его пресные речи о любви к России и неотрывной от нее пользе чинопочитания. Скучен постоянный алгоритм его действий, соединяющий проповедь высоких культурных ценностей со сбором денег с населения. Скучно, банально и уныло это соединение проповедника самодержавия, православия и народности с калькулятором, подсчитывающим содранные с народа гроши. Скучно непонимание элементарных вещей и так же скучно это постоянное, упорное, утробное преследование собственной выгоды, отвратное для каждого, кто имеет понятие о русской культуре.(с)
Ради эксперимента в очередной раз, когда нас выстраивают «забором» во время прохода Медведева, выкрикиваю: «Дмитрий Анатольевич, можно с вами сфотографироваться?» Он улыбается и направляется в мою сторону. Мы фотографируемся. После чего ко мне подбегает женщина из его сопровождения. «Ты что, хочешь в тюрьму?! Вон одного уже сегодня увезли», — на полном серьезе говорит она мне. Я разворачиваюсь и ухожу. Через некоторое время нашему руководителю приходит эсэмэс от главного охранника съезда: мол, можешь начать искать себе новую работу. Ее помощница рвет и мечет, ее обещают оставить без зарплаты.(с)